Об опере "Борис Годунов" (1958 г.), часть 3

Ранее: 1, 2

Художник Ф. Федоровский в своей работе следовал лучшим традициям русского декоративного искусства — реалистичности, исторической достоверности. Художник прекрасно учел возможности театральной техники, и это позволило, например, осуществить блистательную смену декораций между первой и второй картинами, когда сумрачный колорит декорации Новодевичьего монастыря внезапно сменяется ослепительной картиной Московского Кремля. Декорации Федоровского органически сочетаются с музыкой, соответствуют ее характеру.
Очень большие трудности стояли перед
режиссером Л. Баратовым. Театр, отказавшись в свое время от постановки сцены под Кромами, лишил режиссера в предыдущей постановке возможности выявить должным образом народную стихию оперы, что, в свою очередь, обусловило неверные акценты в трактовке отдельных партий, в особенности партии Бориса Годунова. В новой постановке удалось исправить эти ошибки, и в целом работа режиссера представляет несомненный интерес.
Не могу вместе с тем не поднять вопроса об одинаковых заключениях двух картин в «Борисе Годунове» — сцены у Василия Блаженного и сцены под Кромами. Конечно, заслуживает всяческого одобрения стремление театра показать зрителю и вдохновенную сцену под Кромами, и сцену у Василия Блаженного, опущенную Мусоргским во второй редакции оперы. Но ведь обе эти сцены заканчиваются тем же самым плачем Юродивого о судьбе родной страны. Буквальное его повторение во всяком случае не входило в намерения композитора. Двухкратное исполнение хотя бы и гениального плача Юродивого снижает впечатляющую силу музыки при его повторном исполнении. Поэтому следовало бы отказаться от этого номера в сцене у Василия Блаженного, и тогда очень выиграло бы окончание оперы. Одинокий Юродивый — свидетель вражеского нашествия на родную землю — олицетворяет собою весь русский народ. И думается, что сам Мусоргский, работая над второй редакцией «Бориса Годунова», чувствовал, что истинное место скорбного плача Юродивого — самый конец оперы.
Раскрывая одну из замечательных страниц русской истории, этот спектакль, стоящий на большой художественной высоте, имеет также большое познавательное значение. Это крупный творческий успех всего театрального коллектива, создавшего яркий, волнующий, заставляющий многое пережить и передумать спектакль.
Мусоргский был и остается для нас гениальным художником-новатором, верным сыном великого народа, кровно связанным со своей страной. Он звал и продолжает звать своими произведениями к вершинам той подлинно человеческой культуры, создание которой стало счастливым уделом нашей эпохи.

Читайте также - Пушкинские оперы на советской сцене. Борис Годунов. Часть 1.