Билеты в Большой театр 
В Большом театре возобновили главный исторический балет Юрия Григоровича.
«Иван Грозный» — балет в карьере мэтра особенный. Прежде всего, потому что никакой другой его спектакль не сравнивается с ним по силе произведенного на публику эффекта. Даже сегодня, когда большинство художественных метафор смотрятся наивно и по-советски (как то шакальи повадки монголо-татар или обязательные косы у артистов, изображающих смерть), мощного впечатления не избежать. Это как посмотреть советский фильм — образцово-показательный и сильный, но время которого уже прошло.
В таком ключе обвинения в конъюнктуре (мол, «Грозный» снова согласен времени, оправдывает режим) неправомерны. Если в советское время (премьера балета состоялась в 1975 году) идеология играла первостепенную роль, то сегодня пытаться «танцевать патриотизм» значит расписываться в художественной беспомощности. «Энергия сопротивления» не существует за ненадобностью. А потому молодые звезды Большого и не пытаются «поведать публике нечто важное про страну» (как это делали Бессмертнова, Лиепа, Плисецкая, Васильев и пр.), Они делают ставку на характеры своих персонажей. Их в историческом балете — как на подбор. Неистовый самомучитель Грозный, кроткая царица-голубица, молодой и прыткий Курбский...
Взаимоотношения этих троих выходят в возобновленном балете на первый план. «Включается» некий мелодраматизм, но это, наверное, неплохо. Публика смотрит на любовную трагедию в шекспировском духе, не отвлекаясь на историю о народе-богоносце, нуждающемся в тиране. Смешно всерьез обсуждать, что не «всякая власть от Бога». Так, Павел Дмитриченко (Грозный) превращает своего царя из героя в героя-любовника. Оказывается, он перемучил столько народу, потому что не смог справиться с утратой любимой женщины. Анастасия же (Анна Никулина), в свою очередь, любила так сильно, что согласилась выпить яд, лишь бы милого нехорошие бояре оставили в покое. А что Курбский (Антон Овчаренко)?
Этот статный красавец страдал-страдал, в итоге не раскрыл заговора и чуть ли не сам поднес кубок с ядом ни в чем неповинной царице. Личная трагедия, умноженная на три, — беспроигрышный вариант для публики, к балетоманам не относящейся. Последние же увидят в такой трактовке исключительную подмену смыслов (раньше в Большом танцевали про революцию и трудный путь к государственности). Тем более, что солисты работают старательно, но до художественных высот им еще далеко. Огромный плюс этого балета — гениальная сценография Симона Вирсаладзе. Благодаря ее присутствию, балету можно простить все вышеперечисленные «огрехи». Именно декорации воссоздают на сцене Большого мир Древней Руси. Все как будто покрыто слоем пыльной позолоты герои являются из паутины времен (на сцене вращаются три пирамиды из мелкой черной сетки, то открывая, то закрывая от публики действующих лиц). Из глубины сцены, с задника с печалью смотрят на всё происходящее лики святых.
Фото Дамира Юсупова
Текст: Наталья Витвицкая
Источник: vashdosug.ru
