"Пиковая дама" из книги "Большой театр СССР" (1958 г.), Часть 6.

Ранее: 1, 2, 3, 4, 5.

Волнующий образ создает Н. Соколова. Ее Лиза — хорошая, чистая и сердечная девушка, простая русская натура. Любя Германа, она всеми силами стремится удержать его от окончательного падения, поднять его, спасти. Именно любовь Лизы к Герману, ее благородную веру в лучшие человеческие качества Германа раскрывает Н. Соколова.
Отличной и не шаблонной исполнительницей роли Графини выступила Е. Вербицкая. Как и другие артистки, Вербицкая рисует Графиню страшным существом. Но Вербицкая показывает и другое: в ее исполнении чувствуется, что у Графини в прошлом могли быть сильные страсти, можно поверить, что эта дряхлая, еле передвигающая ноги старуха действительно была «Венерою московской», царицей светских вечеров.
Очень свободно, художественно убедительно играет и поет партию Томского А. А. Иванов. Благородной простотой привлекает облик Елецкого в исполнении П. Лисициана.
Л. Баратов, бережно подошедший к замыслу Чайковского, создал стройный исполнительский ансамбль.
Единство, цельность, стройность оперного спектакля в огромной степени зависят от искусства дирижера. А. Мелик-Пашаев сумел добиться этого единства. В его интерпретации опера Чайковского — стремительно развивающаяся музыкальная драма.
На первый план дирижер выдвигает певцов, но не забывает и об особой роли оркестра в «Пиковой даме», достигая подлинно симфонической насыщенности, широты и проявляя чуткое внимание к многочисленным тонким деталям партитуры.
Мелик-Пашаев очень хорошо чувствует и передает в своем исполнении трагизм сценических ситуаций и музыки Чайковского. Но, пожалуй, ему еще ближе те эпизоды, в которых на первом плане — столь характерная для Чайковского мягко-поэтическая и в то же время страстная лирика.
Удивительно хороши декорации В. Дмитриева. Художник поставил перед собой задачу — перенести зрителя в холодный аристократический Петербург и вместе с тем создать обстановку, соответствующую той атмосфере трагизма, в которой развиваются события оперы. Очень выразительна выдержанная в темных, «ночных» тонах спальня Графини и, особенно, сцена у Канавки. Несколько отступая от указаний композитора (но не вступая в противоречие с содержанием оперы), Дмитриев дает картину поздней осени. Густые хлопья первого снега засыпают пустынную набережную, освещенную уходящей вдаль линией фонарей. На фоне заснеженной набережной — одинокая фигура Лизы в черной шубке, сразу приковывающая к себе взгляд зрителя. Это не только эффектная находка декоратора. Возникающая перед зрителем картина вводит его в круг мыслей и переживаний Лизы, в ее трагедию, с потрясающей силой раскрываемую в гениальной музыке оперы.